— Я тебе это ещё припомню!— обиженно буркнул он. — На Гриммо классный зал для тренировок есть, только его нужно в порядок привести. Уж там-то я реванш возьму!
— Обязательно навещу тебя только для этого,— усмехнулся я. — Готовься ещё раз опозориться!
***
Уже в поезде я шерстил статью о заседании, на котором моё опекунство перешло к Блэку. Хорошо хоть там не были перепечатаны причины, по которым это опекунство отошло в пользу крёстного. Не хватало мне только ко всему остальному ещё и жалости от окружающих. Только когда это слушанье было в проекте, Сириус и Хосе Вальдес договаривались с мадам Боунс о том, что некоторые факты не просочатся в прессу, и теперь в "Пророке" статья про меня выглядела совсем короткой и сухой. Вот и отлично, не хотелось бы ещё больше привлекать к себе внимание. Правда, и Дамблдор в заметке выглядел каким-нибудь усталым старичком, у которого нет времени на своего подопечного. Видимо, кто-то где-то смазал нужные шестерёнки магической прессы.
Нужно заметить, что и этот номер волшебного издания был скандальным и без освещения судебного процесса с моим участием. На всю передовицу была колдография дымящихся руин какого-то особняка в городке Топшем в Девоншире, где по развалинам деловито бродили авроры, а статья кричала заголовком: "Кровавая месть!". Чего там кровавого, если сгорело всё? Но прочитав, я понял, что яо-ху всё же добрались до своей цели. Пропала студентка-старшекурсница Хогвартса, и слава Мерлину, что подозреваемые успели "торгануть" при свидетелях своими мордами так, что никакого двойного толкования к причастности этих индивидуумов к заварушке не вызывало никаких сомнений. О Минг теперь можно забыть. Чудненько! Туда ей и дорога! Как лисичка будет выбираться с острова и добираться до родины — меня не касается. Подозревая гонконгский боевик, я ничуть не отошёл от истины. На поле боя осталось четыре трупа — один из нападавших магглов-китайцев, сквиб и два охранника-мага, тоже китайца, из обслуги особняка.
Статья в газете пестрела гневными комментариями обывателей, призывами "Доколе!!!", обвинениями министерства в недостаточном ужесточении иммигрантской политики и требованиями увеличения степени безопасности со штатом патрулей авроров. Как всегда, в общем.
В купе мы ехали практически в том же составе, только Лавгуд где-то пропадала, и поэтому сейчас было спокойно и даже уютно. Девчонки опять тарахтели о каких-то своих делах, Невилл задумчиво копался в своём чемодане, видимо, опять что-то забыл, а я начал мирно дремать под успокаивающий стук колес поезда.
А нет, нашлась Лавгуд. С резким стуком дверь купе отъехала и в проёме остановилось белобрысое бедствие и обвело нас обвиняющим взглядом. Луна была возмущена, Луна кипела гневом, Луна полыхала местью. Сейчас вся такая аккуратненькая девчонка в отутюженной мантии и с уложенными в причёску длинными белокурыми волосами выделялась только одной деталью — ярко-красным и оттопыренным ухом, как будто его ей очень долго и усердно выворачивали.
— Я нашла гнездо ёбаных лунопухов!— с порога сказала она и безапелляционно заявила: — Его нужно уничтожить!!!
Лонгботтом нахмурился, задумчиво посмотрел на Лавгуд, встал во весь свой немаленький рост и, разминая кулаки, отрывисто ей бросил:
— Идём! Посмотрим, что там за лунопухи такие.
В незакрытую дверь вслед за ними, с нешуточным энтузиазмом и любопытством выбежали почти все девчонки, кроме Гермионы.
— Странные они,— пожала она плечами. — Никак не пойму, что этих двоих связывает.
— Ну, ты просто не знаешь, как влияют пухлики редкого вида на разум нормального человека, и потому…— начал я вещать с глубокомысленным видом.
— Ой, да ладно тебе. Всё равно ты не сможешь так же убедительно, как Луна, о таком бреде рассказывать,— улыбнулась Гермиона.
Из соседнего купе в этот момент раздался грохот и возмущённые визги и крики. Судя по всему, лунопухи огребали сейчас по самое "не дай Мерлин". По коридору вагона в сторону намечающегося события промчался Колин Криви с камерой наперевес, но, видимо, заметил меня краем глаза и вернулся. Нерешительно помявшись, он зашёл в купе и под моим хмурым взглядом вручил мне конверт, в котором оказались две одинаковые колдографии.
Вот как так у него получается? Все его колдографии могли бы претендовать на шедевр, если бы не какая-нибудь яркая деталь в изображении, придающая либо пикантность, либо комичность, или ещё какое другое свойство. Даже вот сейчас — на колдографии я нежно обнимал прижимающуюся ко мне Гермиону, и это бы выглядело донельзя романтично и мило, если бы Гермиона в этот момент тихонько и аккуратно не вытягивала из моих пальцев за её спиной, ту, другую колдографию. А я всё гадал, куда же подевалась моя карточка в стиле "ню". Ухмыльнувшись, я передал вторую копию мгновенно покрасневшей девушке.
— Ну и что?— пробурчала она, отведя взгляд. — У всех фотография моего парня есть, а у меня нет!
Ого! Прогресс? Неужели она признала меня за своего парня? Так бы и затискал сейчас эту смущающуюся красавицу, но блин, опять тут Криви и в купе мы не одни. Я перевёл взгляд на нерешительно мнущегося на пороге пацана. Тогда, в первый раз, я был на него очень зол, но никак не мог ему даже в глаз зарядить для профилактики. Просто моя эмпатия показывала, что я для него настоящий кумир, безо всяких скидок, реально тот, кем он восхищается и почти боготворит. Не могу я просто так растоптать такое доверие и веру в мои силы.
Я посмотрел на Гермиону и мне пришла в голову одна мысль. Может, когда я с ним вместе сфотографируюсь, то он немного отстанет от меня?
— Гермиона, щелкнешь нас?— спросил я до сих пор краснеющую девчонку, указывая на колдокамеру в руках Колина.
— Конечно.
Криви тут же засуетился и начал показывать Гермионе, что и где нажимать, сколько по времени наводить объектив и ещё массу тонкостей, и выглядел при этом так, что я даже затрудняюсь описать. Счастья полные штаны! Такое ощущение, что он пытался за пять минут рассказать и показать в деталях всё волшебное фотодело. Наконец, удовлетворившись или скорее всего, просто побоявшись, что я передумаю, он вручил свою навороченную колдокамеру опешившей девчонке.
Я сделал серьёзное, напыщенное и высокомерное лицо и, пафосно, перед объективом пожал руку обалдевшему мальцу. Вспышка, щелчок затвора, и я притянув к себе растерянного мелкого щегла в захват за шею, начал натирать кулаком его соломенно-блондинистую макушку, приговаривая:
— Будешь ещё за мной таскаться? Будешь ещё меня преследовать, мелкий засранец, а? Я тебя спрашиваю! Сейчас уши все оборву!
— Ну Гарри!— пищал в захвате он. — Я так больше не буду! Честно-честно!
Гермиона смеялась держа колдокамеру, Криви насупленно пытался примять хаос устроенный мной на его голове, а я строго на него глядел.
— Смотри, Криви, ты обещал! Хорошо, что те колдофото в газеты не попало, вот мне бы "счастье" было!
— Это невозможно,— смущённо сказал он. — Мои работы защищены от копирования. Для этого негатив нужен.
— Ну и слава Мерлину! Колин, ты только предупреждай заранее, если хочешь учудить что-то подобное. Не всегда это на пользу может пойти и тебе и мне,— серьёзно сказал я.
— Хорошо, Гарри, и спасибо.
Совершенно счастливый он убежал, прижимая к груди свою колдокамеру.
***
Возвращение в школу произошло как-то буднично и обыденно. Даже мой сундук, доставленный Бэрри на платформу, не вызвал никакого интереса безо всяких чар незаметности. Если подумать, то в этом смысле Хогвартс никак не защищён от того, что в него можно пронести что угодно и никого это не волнует. А вот от несанкционированного проникновения его границы защищены более чем внушительно. Правда, и тайных ходов, проходов и всяких тихих сап с заколдованными дверями тоже хватает, и если задаться целью, то можно без проблем провести хоть штурмовой батальон, главное — знать как. Не пойму, почему так долго в тех книгах Малфой тупил с теперь уже моим исчезательным шкафом, если при желании можно разузнать или разведать удобные подходы и методы проникновения. Хотя, я и тут могу ошибаться. Всех возможностей сигнальной и защитной систем замка я не знаю… Волшебники… Какая-то странная логика. Даже сейчас я, навскидку, могу предложить три реальных и не особо сложных плана проникновения. Правда, для этого нужно быть, как минимум, неплохим артефактором или ритуалистом.