— Ну, пока нас не прервали, я хотел спросить о том, как ты прошла третью ступень метаморфизма. На мои письма ты так и не ответила. Там есть что-то секретное, если мне понадобилось для этого встречаться с тобой лично? — наконец, собрав мысли в единое целое, спросил я Нимфадору.

— Ммм… Прости, но у нас действительно не было времени, а по вечерам я так устаю, что нет времени писать ответ. С ног валюсь,— пожаловалась она. — Я поняла, где у вас проблема. Это не сложно, но я сразу предупреждаю, что будут такие же трудности, как и у меня.

— Какого плана трудности? — напрягся я.

— Для того, чтобы научиться копировать другого человека, нам необходимо принимать оборотку с волосом того, кого мы хотим позднее скопировать. Ты должен прочувствовать и сжиться с образом. Только когда привыкаешь к нему и изучаешь очень подробно, вплоть до мельчайших деталей и всех… не знаю, как сказать правильно — чувств, наверное. То есть полностью станешь тем, другим человеком, исключая разум, тогда, позже, уже сможешь перекинуться в него мгновенно. Со временем вы поймёте, как можно снимать образ, не прибегая к оборотному зелью и перекидываться без него. Там чувствительность развивается и вот тут и есть проблемы. Если не изучена окклюменция, то образы людей, которые послужили донорами внешности, в сознании начинают сливаться, наслаиваться и мешать друг другу. Вы хоть знаете, что такое окклюменция? — спросила Тонкс под конец своей небольшой лекции.

— Немного. Совсем чуть-чуть,— задумчиво и уйдя в себя, пробормотал я.

— Учите обязательно, — наставительно сказала она. — Я вот только на курсах Аврората начала заниматься этим искусством и потому у меня сейчас меньше проблем с неуклюжестью стало. Иначе с количеством образов будут такие же, как и у меня, сложности. Там ведь вес, рост и центр тяжести у всех разные, не говоря уже о чувствительности.

В принципе, я понял, что она хотела сказать. Об этом ещё в дневниках по колдомедицине сказано было, вот только я на этом внимание не заострял. Просто нужно скопировать энергетику чужого мага, вернее, не скопировать, а подделать, максимально слившись своей с копией чужой энергоструктуры. Ведь так и бывает, когда обороткой пользуешься. Оказывается, проблема и не проблема вовсе, а окклюменция — наплевать и забыть. С этим что у меня, что у Гермионы всё в порядке. У неё даже немного лучше с собственным разумом получается работать. То есть нам теперь предстоит пить не основу, а заряженое зелье, и где добывать материал, придётся думать. У меня в наличии только набор маггловских волос, а это несколько не то. И ещё одна преграда необычная, проистекающая из достоинства. Период оборота больше четырёх часов, а это не очень удобно и тренироваться придётся где-то в укромном месте и очень редко, только по выходным. С другой стороны, можно тренировать метаморфизм путём обратного превращения в самого себя без помощи зелья, а только своими способностями. Опять предстоит гора экспериментов.

***

От Блэков нас проводила Тонкс до своего дома и через камин мы попали в Кроули. Гермионе я обещал доставить её до родителей, которых она не видела уже почти месяц, и потому мы сейчас топали до недалёкого дома Грейнджеров. Весеннний Западный Сассекс в марте выглядел также уныло и серо, как и в декабре. Та же слякоть и свинцовое небо над головой и отвратительная погода. Настроение не добавляла и идущая рядом девушка. Гермиона на меня дулась за мою выходку и до сих пор не могла мне простить того, что я опять подверг себя опасности. Как бы я её не убеждал, что у меня такие моменты будут ещё неоднократно, и не объяснял мотивы своего поступка, убедить её не смог. Умом она всё понимала, но принять этого не могла.

Ничего же опасного, на мой взгляд, не было! С мантией-невидимкой какая опасность-то? Получив письмо с невзрачной совой о происшествии с мистером Толми, я оперативно начал действовать. Расспросив немногочисленных пострадавших и вникнув в суть происшествия, не увидел ничего сложного. Нужно было поспешить и прояснить ситуацию по горячим следам, потому, изменив внешность на невзрачного и побитого жизнью парня, я и шлялся по злачным местам Лютного, пока не заметил компанию откровенно уголовного элемента, активно и весело празднующего какое-то событие. Поинтересовавшись у сторонних забулдыг, в чём, собственно, причина веселья, получил исчерпывающую информацию. Не понимаю, почему Кора так злится. Мне в одиночку понадобилось всего два вечера на поиск виновных, а они целой организацией тупят. Тоже мне, Аврорат!

Дальше вообще всё просто было. Стрелять чарами из невидимости по бухим придуркам — совсем несложное занятие. Правда, пришлось допросить с пристрастием некоего Стивена Гиллиана по прозвищу "Бешеный Стив", оказавшимся и не бешеным вовсе, а излишне упёртым и непонятливым, и выяснить всю подоплёку дела со всеми исполнителями и заказчиком. Ну и наказать их показательно с предупреждением больше так не делать. И вот теперь Гермиона на меня в обиде и крайне раздражена, а мне приходится терпеть её взбрыки характера. У всех бывает, конечно, но не добавляет хорошего настроения, хотя к такому я по привычке отношусь философски.

В доме нас встретила Эмма Грейнджер и как-то моментально почуяла нашу размолвку, видимо, срисовав у обоих кислое выражение лица. Дэн в данный момент отсутствовал и нас усадили за ранний ужин, по пути пытаясь ненавязчиво выяснить причину такого нашего состояния и с попытками примирения. Правда, получилось не очень и мы с Гермионой только больше рассорились. Нехорошее настроение усугублялось и нашей связью, по которой мы оба чувствовали наше общее состояние и чувства. Не знаю, почему так всё вышло и может, тут у девчонки проблемы чисто физиологического характера или ещё что-то, но вот успокаиваться у нас обоих не получалось никак.

— Нам пора в замок возвращаться, — хмуро сказал я.

— Меня Ти перенесёт,— упрямо процедила она. — Сама доберусь!

— Не перенесёт!

— Это почему? Она всё-таки мой домовик! — едко ответила Гермиона.

— Ей сил не хватит,— в тон Гермионе ответил я, и пояснил как для тупоголовых: — Магических!

— Так! Мне всё это надоело! — воскликнула миссис Грейнджер и вкрадчиво-угрожающе обратилась к дочери: — А пойдем-ка поговорим, Миона.

Миссис Грейнджер уволокла раздражённую дочь куда-то наверх, а я остался в одиночестве, не надолго, правда, потому как в дом зашёл Дэн, и увидев меня, почему-то обрадовался как родному. Он даже глинтвейна на радостях намутил по сегодняшней промозглой погоде, который мы с удовольствием стали употреблять с неспешным разговорами. Как всегда, обсуждение скатились к магии, а сегодня, конкретно к магическим жилищам.

— Нет, Дэн, не получится из вашего дома сделать дом волшебный. Вернее, очень даже получится, но тогда вы здесь жить не сможете,— объяснял я.

— Почему это? — не понял он. — Я ведь у тебя был и ничего такого не заметил. Мало того, что всяких магических штук для удобства много, и это не считая домовиков. Комфортное на мой взгляд жилище и в чём подвох я не понимаю.

— Статут, Дэн. Ты либо живёшь в волшебном мире и пользуешься всеми его благами, либо в обычном, но по здешним правилам. Сам представь, что к твоему дому тогда не смогут провести электричество и отопление, почтальон и молочник забудут к нему дорогу, и молоко с почтой приносить тебе они не будут. Правда, есть и плюс в таком моменте — счета и налоговый инспектор тебя тоже не найдут,— усмехнувшись, ответил я.

— Но ведь мы ознакомлены с этим вашим "Статутом Секретности", и та строгая леди… Макгонагал, кажется, перед поступлением Гермионы давала на подпись целую кипу документов.

— Это вы ознакомлены со Статутом, как родители волшебницы,— выделив "вы", объяснил я. — А дедушки с бабушками, дяди и тёти, одноклассники, друзья, знакомые, коллеги по работе? С ними как быть? Статут, Дэн, на то и секретный, что не позволяет раскрыть волшебное сообщество перед широкой публикой, и я очень прошу со всей серьёзностью к нему относиться. Иначе однажды придут невзрачные такие маги из Министерства Магии в серых мантиях, называемые обливейторами, и вы забудете навсегда, что у вас когда-то была дочь и не узнаете её, даже столкнувшись лицом к лицу. Да и у Гермионы будут огромные проблемы.